Канцлер Германии Олаф Шольц назвал «немыслимым» возвращение к нормальным отношениям с «агрессивной, империалистической Россией Владимира Путина». Другими словами, без смены режима в РФ не будет и возвращения немецко-российского партнерства.
А что скажет мир бизнеса? Что западные частные компании, работавшие на российском рынке до начала вторжения в Украину, сделают, как только война закончится? Об этом пишет Financial Times (перевод - zn.ua), предлагая рассмотреть гипотетический сценарий.
«Представьте, что вы управляете компанией, доходы которой росли на 5-10% ежегодно. Ранее на Россию приходилось 5% дохода. Вторжение Владимира Путина закончилось соглашением, договориться о котором помогли США и ЕС и которое предоставило гарантии безопасности Украине. Путин захватил Донбасс, сухопутное сообщение с Крымом и остался у власти. Он наиболее авторитарный из всех российских авторитаристов. Ваша компания приостановила деятельность в России, когда война началась. Запустите ли вы российский бизнес сейчас? » – пишет издание.
Некоторые скажут, что максимизация акционерной стоимости, а значит максимизация доходов – это единственная цель компании. А значит возобновление бизнеса в России обязательно. Это единственное решение, полностью соответствующее мандату, которым акционеры наделили совет правления. Для последователей американского экономиста Милтона Фридмэна это может показаться убедительным и однозначным аргументом. Но это не так. Даже если согласиться со взглядами Фридмена о том, что максимизация акционерной стоимости – это единственная цель компаний, тогда остается открытым следующий вопрос: максимизация стоимости в пределах какого временного горизонта? Если речь идет о шести месяцах, возобновление российского бизнеса может иметь смысл. Но если это 10 лет, тогда ситуация становится сложнее из-за ESG (экологическое, социальное и корпоративное управление).
Как разобраться с потенциально плохой рекламой и лоббированием со стороны конкурентов, чей корпоративный след менее проблематичен? Как разобраться со шквалом критики в социальных сетях? Как привлечь новое поколение талантливых работников и какая часть нынешних работников уйдут из вашей компании при первой же возможности? Кто из страхователей во времена ESG захочет и сможет вести с вами дела? Банки дадут вам необходимое финансирование? Какой инвестиционный фонд захочет купить бонды и акции вашей компании? Как запятнанная репутация в сфере социальной ответственности повлияет на доходы за пределами России? Насколько велик будет вред для вашего бренда?
Потери из-за отказа открывать российский бизнес можно компенсировать за год, если ежегодный рост компании на глобальном уровне составляет 5-10%, а на Россию приходилось 5% годовых доходов. Зачем рисковать потерями, в разы превышающими российские доходы, и ограничивать свои долгосрочные перспективы роста? Никто этого делать не будет.
На Россию приходится менее 10% от доходов подавляющего большинства иностранных компаний, которые были активны на рынке страны до войны. А значит, это эквивалент их нормального глобального роста за год или два. Поэтому вполне закономерно можно предположить, что без смены режима в Москве подавляющее большинство западных компаний не вернутся в Россию, когда война против Украины закончится. И не важно, будут западные политические экономические санкции отменены или нет. Путинская Россия станет страной-парией. Владимир Путин станет самой большой случайной жертвой ESG. И если так, тогда Милтон Фридмен был бы доволен.
